История
2014: Попытка кражи активов у сестры Кравченко в ООО "Комфорт"
В июле 2014 года бизнес миллионера, мецената и главы крупнейшего мебельного холдинга «8 Марта» Михаила Кравченко после его смерти сотрясают скандалы. Следственный комитет возбудил новое уголовное дело против неустановленных лиц из учредителей фирмы ООО «Комфорт», которая в холдинге Кравченко занималась производством элитной мебели. Стоимость актива, по оценкам защиты, — 500 млн рублей. Неизвестных учредителей подозревают в незаконном внесении изменений в реестр юридических лиц (ст. 170.1 УК РФ), что привело к выводу представителя Кравченко из состава учредителей ООО «Комфорт» и фактически захвату его бизнеса. Представители семьи Кравченко недовольны таким положением дел и требуют от следствия переквалифицировать обвинение на ч. 4 ст. 159 УК РФ («Мошенничество в особо крупных размерах»).
Компания «Комфорт» занималась производством мягкой мебели элитной марки Albert & Stein. До смерти Кравченко компанией владели его сестра Ольга Таланова и бывший партнер по бизнесу Ольга Отарашвили. Первой принадлежало 90% уставного капитала, второй — 10%. Общая стоимость активов, находящихся на балансе «Комфорта», по оценкам адвоката Карена Нерсисяна, представляющего интересы семьи Кравченко, приближается к полумиллиарду рублей. Речь идет о производственных мощностях, расположенных в Москве в деревораспилочном цехе площадью 1,4 тыс кв. м. по адресу Старопетровский проезд, д. 11 стр. 3.
- Нужно пояснить, что Ольга Таланова была лишь номинальным владельцем данного актива, — сообщил «Известиям» Нерсисян. — Всей хозяйственной и финансовой деятельностью занимался сам Кравченко.
22 мая 2012 года Кравченко застрелили неподалеку от его дома в деревне Переделкино. Через девять дней после этого в ФНС 46 по Москве некто принес документы для перерегистрации одного из крупных активов «мебельного короля» — ООО «Комфорт», которое производит каркасы для мягкой мебели.
- Неустановленное лицо 6 июня 2012 года представило в МИНФНС России № 46 заявление о внесении изменений в ЕГРЮЛ о составе участников ООО «Комфорт», протокол общего собрания участников, заявления акционеров и акты продажи долей другими акционерами, — сообщили «Известиям» источники в Следственном комитете. — Согласно заключению эксперта, подписи Талановой оказались поддельными.
Уголовное дело возбудили по ч. 1 ст. 170.1 УК РФ («Фальсификация единого государственного реестра юридических лиц») по заявлению Ольги Талановой, которая обнаружила, что ей больше не принадлежит ни одного рубля в уставном капитале, а единственным владельцем дорогостоящего актива числится некая Надежда Власкина.
Защита Талановой уверена, что переделать устав и подделать все эти документы мог партнер Кравченко. Ольга Отарашвили имела доступ ко всем документам и печатям и имела все возможности подделать документы, — сообщил «Известиям» адвокат Карен Нерсисян.
Защита также настаивает на переквалификации обвинения на более тяжкую ч. 4 ст. 159 УК, поскольку полагает, что активы были таким образом похищены.
Сама Отарашвили отвергает все претензии к ней. Как выяснили «Известия», во время следствия Отарашвили заявляла, что лишь подписывала бумаги по просьбе Кравченко и не знает, кто изменил учредительные документы: по ее словам, ей даже неизвестно, где находятся печати и штампы общества.
«Фактически я являлась номинальным директором ООО «Комфорт», — рассказала Отарашвили следователю на очной ставке. — По просьбе Кравченко я подписывала финансово-хозяйственные документы общества, которые мне привозили на дом либо я приезжала для их подписания на производство. <...> Где хранились финансово-хозяйственные документы общества, мне доподлинно неизвестно. Где хранятся <...> штампы и печати ООО «Комфорт», мне неизвестно. После смерти Кравченко штампы и печати ООО «Комфорт» мною не использовались», — говорится в протоколах допросов Отарашвили[1].
На июль 2014 года производством мебели под брендом Albert & Stein занимается московская компания ООО «Мебельная мануфактура «Цехъ», которую контролируют законные наследники Кравченко. Согласно СПАРК, ее гендиректором является Денис Щербаков, совладельцы — Щербаков и Таланова. «Известия» связались с производителем и выяснили: последний раз Отарашвили была в их поле зрения в 2013 году.
— Наша компания в 2013 году выкупила у Отарашвили и ООО «Комфорт» права на использование этого бренда и изготовление мебели этой марки, — сообщили «Известиям» в компании «Цехъ». — Мы не поддерживаем контактов с госпожой Отарашвили.
2013: Бренд Albert & Stein выкупает компания «Цехъ»
В 2013 году компания ООО «Мебельная мануфактура «Цехъ» выкупила у Отарашвили и ООО «Комфорт» права на использование бренда Albert & Stein и изготовление мебели этой марки. Компанию контролируют законные наследники Кравченко. Согласно СПАРК, ее гендиректором является Денис Щербаков, совладельцы — Щербаков и Таланова.
2012: Убийство Михаила Кравченко
22 мая 2012 года Кравченко застрелили неподалеку от его дома в деревне Переделкино. В июле 2014 года сообщалось, что уголовное дело об убийстве Кравченко было раскрыто и передано в прокуратуру. На скамью подсудимых отправятся двое предполагаемых исполнителей убийства и предполагаемый организатор — бывший деловой партнер Кравченко Алексей Пронин.
1996: Михаил Кравченко запускает современное производство мебели
В 1996 году энтузиастом современного мебельного производства Михаилом Кравченко в Москве было создано первое мебельное производство современного западноевропейского типа, сразу начавшее выпускать мягкую мебель, характерную для таких стран как Италия, Германия и Франция.
Ставка на качественный выбор исходных материалов, тщательность сборки, выверенность дизайна позволяет продукции Фабрики быть представленной в частном жилье элитного уровня, отелях 4-5*, важных госучреждениях и представительских помещениях. Производственная база
С первых шагов руководство Фабрики ставило перед собою задачу создать предприятие, максимально приближенное по своим производственно-управленческим характеристикам к ведущим компаниям Европы и США. С этой целью, совместно с такими компаниями как Doimo (Италия), Steinhoff (ФРГ), Laz-Z-Boy (США), Multiyork (Англия) и многими другими была проведена большая аналитическая работа, позволившая внедрить наиболее современные принципы организации производства и менеджмента.
Кроме того, по рекомендациям иностранных коллег Фабрикой было закуплено лучшее из представленного на иностранных рынках оборудование.
1994: Восстановление истории фабрики
В 1994 году один из конструкторов фабрики привез в Москву из Милана, с проходившего там ежегодного мебельного салона книжку. Да не простую, а страшно познавательную - History of European Furniture & Review of Historically Recognized Manufacturers. Lе Roix & Clyde. Glasgow.
Привез эту книжку конструктор, естественно с умыслом. Как говаривали старомодные писатели, "каково же было удивление всех собравшихся"...
Так вот; "каково же было удивление всех собравшихся" акционеров, когда в разделе Russian Producers они увидели до боли родной овальный логотип на старинном фабричном здании. Подпись под снимком была еще более родной, несмотря на разницу языков: Moscow 8th of March Furn. Plant. Founded by Seriogin.
Разумеется, не все кануло в бестрепетное небытие. Знали, конечно, кое-что на фабрике и о Серегине, что-то доносилось и о серии, которую пытался запустить Мориц Моон. Да все как-то недосуг было заниматься собственной историей.
Но тут история выходила уже совершенно приближенной к действительности. В книге обнаружились не только рекламные объявления Серегинских предприятий, но и очень много документации, предназначенной для специалистов. Например, один из чертежей того же углового "Двуглавого Орла", некоторые технологические инструкции и многое другое.
На фабрике начали, что называется "собственное расследование". Так узнали о специальном серегинском буке, о требованиях к нему, о методах обработки. Связались с родственниками Серегиных в США. Проверили на всякий случай те самые американские мебельные болты из штата Огайо. Проверили и выяснили - компания, что продавала их Серегину, жива и сейчас, и делает теперь мебельную скобу со спецпокрытием, превосходящую все известные до того на фабрике изделия подобного рода. Заключили контракт и снова стали покупать в Америке комплектующие и профессиональный инструмент.
А тень бывшего хозяина словно продолжала витать над фабрикой, приводя своих старых знакомцев, открывая страницы документов. Тогда и выяснилось, откуда на самом-то деле взялось название "Фабрика 8-го Марта".
Естественно, не все осталось на своих местах. Кто-то из бывших компаний-поставщиков сменил за сто лет бизнес, кто-то вообще сгинул. Естественно, изменился и сам мебельный мир и те, кто на нем работают. Понятно, что всех поставщиков Серегина собирать смысла не было. К середине девяностых фабрика и без того активно работала с Западом.
И все-таки, небесполезными и для нового времени и для понимания того, что за человек был Фрол Серегин, как работала его фабрика, что помогало и что мешало ей в этой работе, оказались сохраненные в американском семейном архиве бесчисленные записи Серегина, пометки на чертежах, приказы и телеграммы.
1941: Эвакуация фабрики на Урал
До 1957 года история серегинской фабрики несколько раз круто менялась. Неожиданный и большой предвоенный заказ на кожаные диваны для районных прокуратур вдруг сменился заказом на сиденья для "полуторок". В начале войны фабрика была эвакуирована в небольшой городок на побережье Балхаша, затем - на Урал.
Возвращение производства в Москву проходило поэтапно. После войны часть цехов разместили в Молдавии, что-то еще оставалось на Балхаше, что-то на Урале. В Москве наладили только сборку так называемых "чешских" диванов, поставляемых по частям изо всех этих мест. Потому-то и старое официальное название, сохранившись у цехов-поставщиков, в Москве трансформировалось просто в "Сборочное Мебельное Предприятие №8".
Это не был "почтовый ящик", как долго думали диссиденты и разные военные атташе. Цифра 8 осталась у сборочного предприятия от старого названия и никакой секретности в себе не несла, если не считать полузабытую историю серегинской мануфактуры.
Реальное же возвращение в Москву всего производства, как и возвращение названия "Фабрика Мебели 8 Марта" были спровоцированы распадом Союза и разрушением связи с поставщиками.
Акционированное предприятие было вынуждено вновь начинать все сначала. Появились новые поставщики, заработали цеха, начали развиваться салоны продаж в Москве, а потом и по всей России.
И тут случилось вот что...
Середина 1920-х: возвращение в Россию, матрасный бум
В середине двадцатых, когда в России, как грибы стали возникать концессии с участием иностранного капитала, когда заключались контракты между Фордом и Горьковским автогигантом, между ФИАТОМ и бывшим Московским АМО, когда англичане строили для Советов горно-обогатительные комбинаты на Чукотке, а немцы налаживали литье металла, Фрол Серегин вернулся в Москву.
Это было время НЭПа, время активных деловых связей Советов с Западом, время блистательных речей наркоминдела Литвинова, культурологических витийствований Бухарина, время первых концлагерей и внутрипартийной борьбы в ВКП(б).
С 1926-го по 1929 годы Фрол Серегин, предусмотрительно оставив младшего брата в Штатах управлять тамошним производством, пытался возродить свою фабрику. Те немногие рабочие, что выжили в гражданскую, уцелели во время эпидемий "испанки" и сыпняка, не полегли в продотрядах, - те вернулись к Серегину. Правда, теперь он уже не был полновластным хозяином, а всего лишь "американским акционером".
Очень быстро выяснилось, что стране победившего пролетариата не нужна настоящая, действительно качественная мебель. Прежние поставщики сгинули, наркоматы завели волынку с планами, графиком поставок, тарифами на транспорт, с распределением мебели через рабочий кредит...
Да и кому, собственно, могла понадобиться мебель, что рассчитана не на одно десятилетие? Ведь ночные звонки, аресты, первые острова ГУЛАГа пришли не после убийства С.М.Кирова, не в 1934-ом, а гораздо раньше. Все началось еще при Ленине, а после того, как Сталину удалось победить Троцкого, репрессии начали набирать обороты. И командир РККА, и простой работяга жили лишь одним днем, не загадывая надолго вперед.
Но дело не только в репрессиях. Кому было тогда вообще размышлять о будущем? - Не тем же, о которых Маяковский писал: "под старою телегою рабочие сидят..."? Ну, сидят себе, да и пусть сидят! Даже без нар обходятся. Значит, и так им хорошо. При чем же здесь комфорт? При чем качество? Какое удобство? Ясно же сказано трибуном революции: "сидят в грязи рабочие и мокрый хлеб жуют"! Впрочем, сам-то трибун, воспев все это безобразие, вскоре и застрелился. Не стал брать на себя ответственность за то, что воспевал.
Но Серегин не был поэтом и никогда им даже не сочувствовал. Для него стало совершенно очевидно, что концессия срывается, что мебель народ покупать просто не в состоянии. Нужно было искать выход, иначе большевики могли по условиям договора закрыть концессионное предприятие, что они уже, собственно и начали проделывать, взявшись за чукотские горно-обогатительные комбинаты англичан.
И тут, на фоне всеобщего мебельного уныния, Фролу Ефимычу пришла в голову совершенно гениальная в своей простоте идея: выпускать не диваны, не кресла, и даже не кровати. Он начал выпуск пружинных матрасов!
Помните, у Ильфа с Петровым - "Граждане! Любите матрасы!". Так вот это классики как раз о тех самых, о серегинских матрасах. Спрос был необыкновенным. Их устанавливали на самодельные, из ворованных досок сбитые, каркасы, ставили на кирпичи, просто клали на пол. Целая глава посвящена в "12 стульях" этому матрасному буму, спровоцированному в 1927-ом году Фролом Серегиным!
На какое-то время Фрол Ефимыч повеселел. Отслужили (правда, уже без помпы, неявно) молебен на 8-е марта. Серегин только хмыкал в бороду, глядя на вывеску, где вместо его фамилии нынче значилось "Фабрика Мебели 8-го Марта" и говорил старику Баркову:
- А пусть их что хотят, то и говорят. На вывеске-то все равно по-моему вышло!
В том же 1927-ом Барков был арестован и сослан куда-то под Красноярск. А Серегин, глядя на то, что творилось вокруг, окончательно распрощался с Россией, с Москвой, с фабрикой, некогда выпестованной его руками, и навсегда покинул родину.
Эмиграция Серегина в США
Революцию Фрол Ефимыч, в отличие от привыкшего в своей Америке к таким делам Филиппа, переносил тяжело. Даже запил было, но быстро опомнился: перевел капитал через Стокгольм на американские счета Филиппа и сам уехал к нему в Америку. Цеха, станки, склады - все бросил. На уже запущенную серию легких диванов названную в честь Морица Моона, махнул рукой, сказав только "Дарю!".
В США, где Серегины обосновались в Бостоне, братья вложили деньги в, казалось, пропащую мебельную фабрику. Но опыт сделал свое дело, и за два года Фрол с Филиппом разработали и выпустили на рынок совершенно новую серию диванов и кресел, назвав довольно модным именем - серия Albert & Shtein. Рекламный агент, предложивший название, даже толком не знал, как правильно пишется фамилия немецкого ученого. В написание вкралась лишняя буква, а Фрол Ефимыч после этого окончательно возненавидел все, что связано с рекламой и на контакты с агентами выпускал младшего брата.
Тем не менее, рекламный ход с названием оказался довольно удачным, и мебель Albert & Shtein на рынке пользовалась спросом среди людей с достатком выше среднего уровня.
Налаживались кое-какие связи и с Европой. Тот же Ганс Штайндорф, бывший сотрудник Серегина, вернувшись в 1918 году в Германию, потихоньку налаживал выпуск мягкой мебели Albert & Shtein no лицензии Серегина на собственной небольшой фабрике под Лангенфельдом.
А вот след Дановского, лучшего инженера мануфактур Серегина, оборвался на Украине: принявший сторону красных Дановский погибнет в тех самых боях за Каховку, которые воспевал Михаил Светлов.
1914: Появление традиции юбилеев на 8 марта
01.08.1914 Из письма Ф.Е.Серегина Морицу Моону в Брюгге:
"Слыхал, городок у вас такой есть - Дерлейк. На днях показывали шенилла доброго. Справься и отпиши. А лучше набери отрезов, да с Федькой своим и вышли сюда мне. Не тяни".
8 марта 1914 года жители Сокольников, глядя на людей, выходящих из недавно построенной Воскресенской церкви, что у парка, с удивлением отмечали, что ни шипящих приходских старух, ни пронырливых сокольнических юродивых, ни барынь с детьми, ни чиновного люда среди толпы не было.
Крестясь и натягивая картузы, из церкви выходили одни мастеровые. Лишь несколько господ в вицмундирах с инженерными молоточками в петлицах, да барин в партикулярном платье долго еще о чем-то совещались с батюшкой и покинули храм последними.
Барина в Сокольниках знали многие, но молебен с мастеровыми видели впервые. Так Фрол Ефимыч Серегин, основатель и хозяин "Мебельной Мануфактуры Серегина", отмечал десятилетие своего предприятия. Почему Серегин выбрал для празднования дня рождения мануфактуры именно восьмое марта?
Женский день тогда в России, как, в общем, и нигде в мире, еще не праздновался. Да и женщин, честно говоря, на фабрике было - раз-два и обчелся.
Мастеровых Фрол Ефимыч с Дановским отбирали сами, перекупая у конкурентов, а то и из-за границы выписывая. Скажем, Мориц Моон, фламандец из Брюгге, налаживал у Серегина обивочные цеха, а Ганс Штайндорф разрабатывал то, что сейчас легкомысленно называется малопонятным словом "дизайн". Тогда это было искусством, и Штайндорф владел им в совершенстве.
Другими словами, основной состав работников у Фрола Серегина был мужской. Даже за "Зингерами", что на ту пору уже выпускались в подмосковном Подольске, сидели мужчины. "Тонкая машина, - говорил Серегин, - куда ж за нее бабу сажать-то...".
Это потом, уже в тридцатых, по призыву комсомола, а на самом деле, по страшной нужде из деревень, стали прибывать на фабрику женщины. Когда процент их соотношения с мужской частью рабочих стал заметно преобладать, в "светлых" начальственных головах и родилась легенда о том, что фабрика так называется в честь Международного Женского Дня.
Но все было совсем иначе.
Из допросов ОГПУ, "снятых", как принято было говорить, со старшего приказчика С.Баркова в невеселом 1927 году, следует, что день 8 марта Фрол Ефимыч выбрал для молебна только потому, что именно этот день был днем рождения младшего Серегина, сгинувшего, как думал тогда Фрол Ефимыч, на чужбине. Так что молебен был как бы двойным: и в память о брате и, заодно, в честь юбилея фабрики. Брат на следующий же год отыскался, а вот праздник Фрол Ефимыч переносить не стал и в 1915-ом снова устроил его 8-го марта. И на следующий год тоже. И потом.
Не только в Сокольниках, не только по всей Москве, но и по всем городам России, где только были у фабрики контакты, уже знали, что в марте 8-го числа фабрика Серегина не работает. Их так и стали звать - "мартовские". Производство расширялось, народу в цехах и на складах прибывало, и в церковь московскому обывателю в этот день уже было не пробиться. К революции на 1-е мая в России не работал никто. А вот на 8-е марта - только серегинские!
Потом пришли иные времена и предприятие, по независящим от него причинам, несколько лет не работало совсем, а когда снова открылось, то день 8-е марта уже стал государственным пролетарским праздником.
08.08.1914 Телеграмма Ф.Е.Серегина Гансу Штайндорфу:
"Ганя, я слыхал, будто Зингер на иголку патент взял. Проверь. Да узнай, есть ли тот патент на Россию. И с пружинами не томи".
21.12.1916 Из письма Ф.Е.Серегина Дановскому:
"Антоша, мне что: самому с паропроводом ковыряться? Я тебя знаю, ты не оправдывайся. Мне про то, почему не смог не рассказывай. Ты лучше скажи, что сделал, чтоб смочь! И на войну не жалуйся: дураки всю дорогу воевали и воевать будут. Мы, слава Богу, не для них диваны делаем".
24.10.1917 Надпись Ф.Е.Серегина на чертеже:
"Андрюшка Калашников думает, что он гений, а мне это людям продавать".
Это одна из самых последних записей. Вскоре история страны совершила поворот.
1905: Отказ от поддержки революционеров и художников
Эпоха требовала своего. Одни названия моделей чего стоили! В 1905 году Фрол Ефимыч, наряду с уже выпускавшимися "Егозой", "Двуглавым Орлом" (между прочим, первый в России угловой диван), "Мадамкой" вынужден был запустить такие названия как "Бомбист", "Адская Машина", "Переворот" (одна из первых раскладных моделей) и даже "Прокламация".
Савва Морозов, исключительный почитатель серегинских диванов, свел однажды Фрола Ефимыча с успевшим уже на ту пору прославиться террористом Николаем Бауманом.
Революционер, изнемогавший в боях с царизмом, "буквально не имел на чем отдохнуть" и намеревался, как теперь говорят "бартером", в обмен на близкую революцию, выпросить у Серегина диван да пару кресел, чтоб меблировать явку для своей группы.
О замечательном в своем роде разговоре этих трех рассказывал в 1927 году следователям ОГПУ бывший старший приказчик Серегинской мануфактуры С. Барков.
- Ну и чего ж, вы, господа социалисты, добиваетесь? - будто бы спросил Баумана Серегин.
- Да порешить они нас с тобой, Фрол, желают! - захохотал Морозов. - А фабрики наши, на дым пустить.
- Угу, - сообразил Серегин. - А мастеровых моих, по миру, значит?
- Ну, это не так! - горячо возразил Бауман. - Мастеровые сами вашим заведением после революции управлять станут.
- Ну так вот ты, мил человек, тогда и за диваном ко мне приходи после этой самой своей революции, - окончательно определился Серегин и, прощаясь с гостями, бросил:
- Савва! Художников с поетами тоже не надо...
Впрочем, большая часть жизни проходила у Серегина не в беседах с разномастными борцами, а в поездках по выставкам, работе с инженерами, поисках талантливых конструкторов.
Техническая мысль в России была на взлете. С приходом Советов утвердилось мнение, будто были мы до 13-го года отсталыми, а, начиная с четырнадцатого, уже и вовсе скатились в пропасть, доведенные самодержавием до ручки.
Тем не менее, архивы говорят как раз об обратном. То было время, когда Игорь Сикорский создавал своего "Илью Муромца", самый большой в мире самолет, до аналога которого конструкторы Европы с Америкой шли потом еще более 10 лет. Завод "Руссо-Балт" выпускал автомобили, в Харькове собирали паровозы, а Константин Циолковский, вздув керосиновую лампу, разрабатывал по ночам свою теорию межпланетных сообщений.
Не дремал, глядя на то, что творилось вокруг, и Фрол Серегин. Мебель "Мануфактур Серегина" продавалась в собственных серегинских "платц-салунах" от Москвы до Иркутска и от Архангельска до безвестной Кушки. Кто и зачем покупал ее в Кушке - до сих пор неясно. А вот в столицах она стояла у князя Кропоткина, адвоката Плевако, министра Витте, у всесильного Петра Аркадьевича Столыпина, да и много еще у кого, включая августейших.
Кстати, лозунг "Покупай российское!" родился вовсе не в наше время, а целых сто лет назад! И не из-за таможенных тарифов, весьма, кстати, благоприятных в то время для иноземцев, не из-за того, чтоб продвинуть "пусть плохое, да свое", а как раз потому, что "свое" в те годы слишком часто было лучше и дешевле "чужого".
Да и сам лозунг родился не в правительстве, а в народе. Достаточно вспомнить вологодское масло в Париже, волжскую пшеницу в Канаде, аэропланы Сикорского во Франции и текстиль "Трехгорки" в Брюсселе!
Серегин (впервые в России) выпустил диван-кровать, столь обычную теперь и совершенно диковинную по тем временам штуку. Называлось это сооружение "Дрёма" и приводилось в движение механизмом, который разработал для Серегина механик Антон Семенович Дановский.
Старший инженер-механик мануфактуры, без которого Фрол Серегин не принимал ни одного мало-мальски важного решения, выпускник Казанского университета, проходивший однажды по одному делу с неким Вл. Ульяновым, Дановский довольно быстро "уволился из революции", променяв идею "освобождения рабочего класса от тирании самодержавия" на идею "освобождения рабочего класса от тирании ручного труда".
Трудами Дановского на мануфактуре появились первые "механические молотки", - прообраз сегодняшних американских скобовых пистолетов, работавшие от перегретого пара. На Клязьме у Серегина стояли мельницы, приводившие в движение четырнадцать циркулярных пил, где обрабатывались деревянные части конструкций, в Мытищах были выстроены из красного кирпича громадные цейхгаузы - серегинские склады.
Между прочим, вспоминая марксистскую теорию спирального развития общества, стоит заметить, что на месте тех, некогда грандиозных сооружений выстроенных трудами Фрола Ефимыча, нынче стоит самый обыденный ангар, где одна из московских компаний и сейчас торгует мягкой мебелью. И ведь успешно торгует! Сто лет прошло, а склад, хоть и неказист он теперь, конечно, не прежние хозяйские хоромы, но по-прежнему в 2010 году стоит там же, в Мытищах, на том же самом месте и работает. Умел, значит, Фрол Ефимыч места выбирать...
14.05.1912 Записка Ф.Е.Серегина Дановскому:
"Антоша, догляди за распилом. Мнится, фрезы они плохо затачивают".
22.08.1912 Из письма Ф.Е.Серегина брату Филиппу:
"Филя, черта ли тебе лысого в той твоей Америке. А то нам будто на родине дела не сыскать?"
10.02.1913 Дановскому:
"Антоша, ты этим газетчикам передай, я их, помолясь, прибью когда-нито. Чем рыла свои к нашим каркасам совать да ересь в листках своих молоть, лучше б табуретку от корыта отличать научились бы. Христом молю, не пускай ты их в цеха. Сам что-нибудь скажи: они все одно переврут потом. Я в купеческом собрании справлялся - теперь такая брехня рекламой называется".
02.03.1913 Из письма Ф.Е.Серегина брату Филиппу:
"Филя, а что там у вас про немца этого рассказывают, который гросс-бух какой-то особенный выдумал. Вот бы и мне глянуть?"
14.12.1913 Ф.Е.Серегин С.Баркову:
"Был в гостях у Настасьи (ты знаешь), видел нашу "Егозу". Говорил я тебе, доставлять-то по-людски надо. Ломовые наши армяками всю обшивку вывозили. Тебе - что, а я со стыда не знал где сидел. А говорил тебе - на Яузе прачки недорого берут, что ж ты помовых-то наших не блюдешь?"
1902: Мебельная мануфактура Серегина
В конце 1902 года бывший крестьянин из орловской губернии Фрол Серегин вместе с братом Филиппом обустроил на Сухаревке небольшую мастерскую по починке мебели.
О первых двух годах деятельности братьев почти ничего неизвестно. Сухаревский рынок тех времен, по воспоминаниям Гиляровского, вообще был местом темным, а персонажи, сновавшие по нему, в основном были известны только филерам из охранки да еще немногим газетным репортерам. Слабые, как известно, на Сухаревке не выживали.
Братья Серегины выжили, и дело свое продолжили. Правда, уже порознь: старший, Фрол Ефимыч, перебрался в Сокольники, где и основал свою фабрику "Мебельная мануфактура Серегина", а младший - Филипп - вынырнул через пару лет в Аргентине владельцем фирмы, не имевшей какого-либо более или менее четкого направления деятельности.
Чем только не занималась компания Филиппа! Мебель, общежития для рабочих американской телеграфной компании, работавших тогда в Буэнос-Айресе, деревянные кузова для первых автомобилей - далеко не полный перечень деятельности младшего Серегина. В 1905 году, когда в Аргентину хлынули напуганные первыми погромами российские евреи, Филипп даже открыл в городе Тукуман магазин по продаже кошерной пищи.
Кончилось тем, что младший Серегин (или Фил, как он стал себя называть) перебрался в Бразилию, остолбил участок берега на какой-то безвестной речке, где сброд, согнанный со всего света, добывал ему изумруды.
После Бразилии была Мексика, Колумбия, участие в нескольких латиноамериканских революциях, которых, как известно, в заполошной Латинской Америке на иной год приходится едва ли не больше, чем солнечных дней. В итоге и без того довольно извилистый след младшего Серегина снова затерялся. На этот раз надолго - на целых семь лет.
Фрол же Ефимыч вел себя иначе. На пустяки не распылялся, легкой наживы не искал, но уж свое дело крепко держал в крестьянских руках. В 1903 году фабрика пошла в гору, после того как старший Серегин ухитрился получить заказ от Купеческого собрания.
С этого момента бывший крестьянин стал вхож в лучшие дома Москвы. Фабрика у него была не то, чтобы большой - не морозовские мануфактуры, конечно, - но главное, чем всегда брал "своего клиента" Фрол Ефимыч - надежность, качество своей мебели.
Конкуренты из фабрикантов, да и собственно торговцы, особенно иноземные, его не жаловали. Знали ведь, - не пропустит Серегин нового германского дивана или кресла. Обязательно купит, разберет со своими мужиками до гвоздя, до доски. И обязательно ведь, стервец, в точности такое же у себя сделает, и на поток через месяц запустит. Да еще и похвалится, - у немца, вишь, деревяшка совсем сопливая, а у меня, мол, - чистый дуб, сосна, вишня...
А тут еще и плантацию кавказского бука Серегин прикупил. Куда как хорошо! - едешь на воды, заглянешь к собственным лесорубам, сушилку новую посмотришь, спившемуся немцу-управителю в буковой роще дубьем мозги вправишь. Да и полицмейстеру рублем поклониться не грех: не трожь ты, мил человек, моих-то, у меня народ как на подбор, да и охрана своя, слава богу, поставлена. Вот и ладненько!
Так и получалось, что если хочет кто пыль в глаза пустить - покупает на Кузнецком, а если хочет то же самое, только лучше да дешевле - едет к Фролу Ефимычу.
Меценатом Серегин, по примеру того же Морозова или Рябушинских с Третьяковым, не стал. На художников не тратился, про картинки их только и буркнул однажды, что "не понимаю я, мол, этого, баловство это все", но чертежи читал легко, никогда не жалел денег на инженеров, станки выписал из Германии лучшие - крупповские. Даже болты покупал бог весть где; в штате Огайо. Чем-то Серегина наши, путиловские и сормовские, не устроили.
Но положение обязывало. Просто беда в России какая-то была в начале века! - ежели ты фабрикант, то помогай революции либо меценатствуй, художников да поэтов содержи как будто кокоток с Еропкинского! Серегин понимал, что хрен редьки не слаще - ему что революционеры, что художники - все голодранцы!
Примечания
