Алексей Будин, ELMA:
BPM-системы становятся платформами технологий, приносящих быстрый эффект бизнесу

Алексей Будин: BPM-система — продукт, требующий серьезных временных и человеческих инвестиций в разработку, поэтому рынок был и остается достаточно узким. Российских вендоров можно пересчитать по пальцам одной руки, а зарубежных игроков, представленных у нас, еще меньше. По числу проектов внедрения ELMA — лидер в России и СНГ. Поэтому то, что делаем мы — от разработки решения для RPA (Robotic Process Automation) на платформе ELMA до выпуска облачной версии BPM-системы для малого бизнеса — это во многом и есть развитие рынка.

Мы чувствуем, что потребность в ИТ-инструментах повышения эффективности все сильнее назревает. Нам меньше приходится объяснять, чем BPM-система помогает бизнесу, — все чаще мы работаем уже с четко сформулированными требованиями клиентов к этому классу продуктов. При этом количество проектов вокруг намного больше возможностей всех вендоров вместе взятых. Да, мы конкурируем друг с другом, но работы на этом огромном непаханом поле хватит на всех.

Алексей Будин: Многие решения активно развиваются. Приживаются те функции и технологии, которые дают достаточно быстрый эффект для бизнеса. В частности, роботизация процессов (RPA) и бизнес-правила. И, наоборот, шумиха вокруг технологий вроде блокчейна и Big Data постепенно сходит на нет.

Список того, какой должна быть современная система, появился из опыта общения и работы с заказчиками и нашего видения развития BPMS. Нам видится, что задача вендора обеспечить:

1. Простоту и доступность системы для рядовых сотрудников, как главных пользователей BPMS.
2. Возможность быстро вносить изменения в бизнес-процесс и, если необходимо, так же быстро откатываться к предыдущей версии.
3. Возможность измерения эффективности внесенных изменений в режиме real-time по ходу процесса.
4. Удобство интерфейса. Заключается не только в интуитивной понятности системы, но и в предоставлении каждому сотруднику того набора данных и такой среды для работы, которые обеспечат его максимальную продуктивность.
5. Легкость интеграции с существующими ИТ-решениями. Это в первую очередь удобный API, а также современные технологии RPA. Роботизированная автоматизация — «дешевое» средство интеграции, в том числе с устаревшими системами на стороне заказчика.

Алексей Будин: Финансовые организации в целом более зрелые. Это объясняется природой банковского рынка, на котором товар всегда один — деньги. Банки конкурируют сервисами. А хороший сервис — это всегда автоматизация в информационных системах. Если вы будете тормозными с точки зрения ИТ — вы будете никому не нужным банком «из позавчера». Если только вы не очень крупный банк. Хотя сейчас даже крупные игроки находятся в конкурентных условиях и много инвестируют в ИТ. Никто же насильно не привязан к тому же Сбербанку, и обратите внимание, сколько они делают на ниве ИТ, чтобы быть впереди других игроков рынка.

Страховые компании и бизнес, который оказывает услуги на высококонкурентном рынке, догоняют банковскую сферу по уровню зрелости. Вообще, чем ниже конкуренция на уровне сервисов, тем слабее проникновение процессного управления.

Алексей Будин: К процессам склоняются не только крупные компании. Стартапы и малый бизнес думают о бизнес-процессах. При этом мы понимаем, что аппетиты у этих компаний достаточно разные. Наш флагманский продукт ELMA BPM нацелен на сегмент крупных компаний и может быть несколько громоздким для малого бизнеса. Небольшим компаниям нужны легкие решения. Менее адаптивные, более доступные. И шустрые с точки зрения разворачивания. Поэтому мы выпустили облачное решение ELMA 365.

Алексей Будин: Критерия успешности два. Это экономическая целесообразность, когда, условно говоря, выгоды и затраченные усилия дают при делении хороший результат. Легко измеряема польза основных процессов. Потому что автоматизация процессов, связанных с основной деятельностью компании — это максимизация прибыли. Если говорить совсем просто: чем дешевле основной процесс, тем больше доход.

У сервисных процессов и процессов управления иная роль. Автоматизация сервисных процессов — это про снижение издержек. Поэтому тут сложнее посчитать прямую доходность. С процессами управления все еще сложнее, но массово их никто не измеряет и не автоматизирует.

Второй критерий. Допустим, мы внедрили BPM, компания использует BPM-систему, экономически всё получается классно. Но при этом на стороне заказчика не сформирована команда, которая будет поддерживать решение. Это все равно не очень успешное внедрение. Если нет вовлеченных людей, готовых развивать процессы в системе, — значит скоро продукт устареет и будет мешать. Потому что в реальности процессы компании будут меняться, а в BPM-системе — нет.

Результаты внедрения BPM в Kapital Bank (крупнейшей банковской сети в Азербайджане). Подсчитано среднее время на операцию во всех филиалах банка с момента, как клиент «сел в кресло» до окончания операции — заполнения документов и внесения данных

Алексей Будин: Process Mining — интересная игрушка для любого методолога процессного управления. Но для большинства организаций — это просто трата времени. А учитывая стоимость решения — еще и больших денег.

Эта технология узко применима и приносит реальную пользу лишь в ограниченном числе кейсов, когда у компании нет автоматизированного сквозного end-to-end процесса, но хорошо логируются все действия в различных корпоративных ИТ-решениях. Чаще всего в результате сбора данных из логов образуется настолько запутанная картина процесса, что проще все бросить и отрисовать модель заново вручную в BPMN (Business Process Model and Notation — международный стандарт для построения графических моделей бизнес-процессов).

Алексей Будин: В BPM-системах должно быть как можно меньше кода. Потому что основной потребитель BPMS — это не программисты, а все-таки обычные офисные сотрудники, которым система нужна для выполнения их прямых обязанностей (по-другому их еще называют бизнес-пользователями). По этой причине, например, в первой итерации нашего нового продукта ELMA 365 мы отказались от кода. Основную часть действий могут выполнять бизнес-пользователи.

Если отказаться от кода совсем (No-Code), то на выходе мы получим либо довольно маломощную систему, либо перегруженный интерфейс с кучей настроек и операторов, с которыми все равно рядовые пользователи не разберутся — получится то же программирование, только визуальное. Поэтому в ELMA BPM на уровне архитектуры заложено разделение: программист работает с кодом, а аналитик — с бизнес-логикой. Это и есть Low-Code — концепция, которую мы исповедуем. А No-Code — это утопия.

Алексей Будин: Мы движемся в двух направлениях. Для небольших и средних по размерам компаний мы разработали новую облачную BPM-систему ELMA 365.

Для крупных компаний мы серьезно развиваем и разгружаем линейку ELMA BPM. Наш флагманский продукт обрастает новыми инструментами для более быстрого моделирования и оптимизации процессов. Готовится серьезное интерфейсное обновление, заточенное на адаптацию и максимально быстрое создание процессов. В том числе исполняемых роботами (RPA). Тут наши приоритеты — повышение промышленной скорости разработки процессов и роботизация.