Игорь Скобелев, «Цифрум» (Росатом): Продуктовый подход к цифровизации позволяет производству быть более гибким

Игорь Скобелев: Сравнение вполне корректно. Никакого другого времени и иной шкалы для промышленности нет, потому что она живет точно по таким же основным экономическим законам, как любой другой бизнес. Для промышленности столь же актуален вопрос обеспечения эффективности и, соответственно, затрат, базовой автоматизации, — поскольку кратно растут темпы и объемы выпускаемой продукции.

Игорь Скобелев: Считаю, что речь идет о сопоставимом уровне. Можно хотя бы посмотреть на Китай, Южную Корею, Японию, где уровень роботизации и в целом цифровизации отраслей промышленности и ритейла примерно одинаков. А финтех в мире даже отстает от промышленности по уровню цифровизации. Это в России финансовая отрасль очень сильно оцифрована. Можно сказать, что весь мир в этом отношении ориентировался на Россию, по крайней мере, — до недавнего времени. Если брать Россию, то, безусловно, ритейл, финтех, телекоммуникационная отрасль сейчас находятся на острие цифровизации. Но ни в коем случае нельзя говорить об отсталости российской тяжелой индустрии по уровню цифровизации: во многих отраслях есть промышленные группы, которые являются передовыми и демонстрируют высокое развитие цифровых процессов.

Игорь Скобелев: Росатом, Уралхим, Норникель, Сибур, Газпромнефть… В этих промышленных компаниях уровень цифровизации во многих областях деятельности — учет, производство продукции и многих других — находится на мировом уровне. В целом, считаю, что атомную отрасль можно назвать лидером цифровизации промышленности. Здесь весомым аргументом является то, что Росатом первым в стране запустил цифровую трансформацию целой отрасли, стартовав в 2018 году реализацию Единой цифровой стратегии — этот процесс набирает обороты. Кроме того, цифровые технологии уже давно являются обязательным элементом деятельности в основном бизнесе Росатома — в строительстве и эксплуатации атомных энергоблоков. Известно, что основы математического моделирования, на которых сегодня базируется наша флагманская САЕ-система «Логос», были заложены еще в прошлом веке: после остановки ядерных испытаний эти процессы были переведены в математические модели.

Понятно, что от предприятия к предприятию уровень цифровизации отличается, но в целом он достаточно высокий, соответствует международным принципам и строгим стандартам, которые должны соблюдаться в атомной отрасли.

Игорь Скобелев: Основной двигатель — это, безусловно, задачи повышения эффективности производства, как в части управления человеческими ресурсами, так и — ресурсами материальными. Все, что определяет эффективность, является движущей силой цифровизации. Первична здесь именно экономика, а любые другие внешние факторы — вторичны. Когда производство эффективно, оно конкурентоспособно. Если не будет эффективности, то продукция не будет производиться с необходимой себестоимостью, в необходимые сроки и в требуемом количестве.

Игорь Скобелев: : Основной ограничивающий фактор для многих промышленных компаний — это необходимость следования требованиям безопасности, которые в силу специфики той или иной отрасли во многом определяют динамику процессов цифровизации. Второй момент — ресурсоемкость и длительный срок окупаемости масштабных процессов цифровизации. Цифра стоит денег. Ну, и отмечу дефицит высококвалифицированных ИТ-специалистов.

Игорь Скобелев: В Росатоме такой проблемы нет, потому что мы всегда акцентировали внимание на развитии внутренних компетенций и ИТ-решений. Безусловно, мы использовали и зарубежные решения, но импортозамещение в отрасли идет весьма успешно.

Игорь Скобелев: Скорее, это драйвер развития компетенций в ИТ и цифре как внутри страны в целом, так и в отрасли, на предприятиях. Конечно, болезненного периода адаптации к новым условиям не избежать. Но за новыми задачами идут новые проекты, партнерства, разработки. Да, область индустриального ПО более сложная, чем массовый софт, в этой сфере у нас больше пробелов — в 2022 году более 80% отечественных предприятий использовали зарубежное ПО. Но здесь тоже есть ресурс развития. В том числе, благодаря объединению ИТ-разработчиков с такими крупными компаниями, как Росатом. От таких партнерств можно ждать синергии, как в части технологического роста, так и в отношении бизнеса. Добавим к этому, что многие проекты развития индустриального ПО поддерживаются государством — это тоже драйвер.

Игорь Скобелев: Получаем и чувствуем, находимся в постоянном взаимодействии с нашими потребителями из машиностроения, ракетно-космической отрасли, судостроения, ТЭКа, авиастроения. К слову, уже более 150 предприятий используют «Логос» в своей работе. В этом году мы организовали постоянно действующую площадку диалога с заказчиками: встречаясь с ними, мы скрупулезно разбирали работу «Логоса», пожелания по функционалу и учету специфики той или иной отрасли. Такой прямой разговор потребителей и разработчиков дал очень серьезный импульс совершенствованию продукта. Кульминацией здесь стала Конференция по математическому моделированию в павильоне «АТОМ» — собрался широкий круг игроков САЕ-сферы, чтобы решить, как запускать те драйверы, о которых мы говорили. Ведь чтобы они работали, этот процесс должен быть не фрагментарным, а системным — на уровне ИТ, с одной стороны, и промышленности, с другой.

Игорь Скобелев: Развитием цифрового бизнеса и продуктов в госкорпорации занимается компания «Русатом — Цифровые решения». Я лишь отмечу, что Ростом выводит на рынок цифровые продукты, которые уже являются готовыми коробочными решениями. «Логос» сегодня — это тоже коробочное решение, которое можно распаковать и установить на компьютеры. Добавьте к этому техническое и консультационное обслуживание, дистрибьюторскую сеть — все организовано на должном уровне. В декабре на рынок вышел новый модуль «Логос Электромагнетизм» («Логос ЭМИ»), предназначенный для численного моделирования электромагнитных процессов. Идет постоянное расширение функциональности модулей. В САЕ-классе все большее применение в России и за рубежом находит продукт REPEAT, предназначенный для создания математических моделей сложных объектов и процессов в энергетике, включая создание цифровых двойников.

В октябре вышла на рынок наша система жизненного цикла изделий «САРУС» — эту PLM-систему Росатома рынок ждал. И мы начали постепенно развивать ее до уровня «тяжелой» системы.

Игорь Скобелев: Не могу говорить о горизонте окупаемости цифровых проектов в целом, вне контекста отрасли. Один проект по решению критически важных задач может окупиться быстро, буквально за год — с учетом текущей конъюнктуры и дисбаланса на мировых рынках. А есть проекты, внедрение которых будет окупаться в течение десяти лет, и таких проектов очень много. Но их тоже надо реализовывать, поскольку на этих проектах цифровой трансформации строятся стратегические эффекты в будущем. И тут, кстати, нужно говорить не только о прямых эффектах, которые можно отразить в финансовой отчетности компаний, но и об эффектах косвенных, которые могут проявляться опосредованно, через цепочку бизнес-процессов. Еще есть понятие вероятностных эффектов — под которыми понимается оценка цифровых проектов с точки зрения того, насколько они влияют на недопущение бизнес-рисков. Иными словами, промышленный цифровой проект — это сложная система взаимных связей и показателей.

Игорь Скобелев: Это одна из ключевых метрик, но не обязательно основная. Например, если значение рисков потери компетенций превышает роль окупаемости, тогда мы будем оценивать, в первую очередь, эти риски. Кроме того, необходимо оценивать эффективность, оптимизацию затрат и всего цикла создания добавочной стоимости.

Игорь Скобелев: Информатизация, автоматизация, цифровизация, следующий этап будет называться экономика данных или управление на основе данных — но все это развитие одного и того же процесса. Соответственно, метрики остаются прежними: окупаемость, риски, совокупная стоимость владения (TCO), возврат инвестиций (ROI), наличие компетенций. При этом добавляются те или иные новации, связанные с развитием новейших технологий, например, искусственного интеллекта, который с появлением больших лингвистических моделей неожиданно стал очень востребован.

Игорь Скобелев: Не думаю, что появление такой новой метрики возможно. Искусственный интеллект, как и любая другая технология, является всего лишь инструментом для достижения необходимых показателей ключевых метрик. Другое дело, что новые цифровые технологии способны влиять на наполнение метрик. Например, может появиться метрика обязательного наличия компетенций в области искусственного интеллекта у специалистов, реализующих проекты цифровизации. Технологии могут также повлиять на приоритеты при расстановке ключевых метрик: какие из них первичны, а какие следуют после них.

Игорь Скобелев: То, что работает в сегменте B2C, будет работать и в B2B, и в B2G. Везде на первом месте стоит оптимизация управления и достижения необходимого результата. Поэтому из прежнего опыта работы в других сегментах применимо все, и, в первую очередь, накопленные профессиональные знания и коммуникации. Я хорошо понимаю, как должен работать сбыт, основываясь на своем опыте работы в финансовых институтах и ритейле. Главное, опыт помогает видеть и решать задачу комплексно.

Игорь Скобелев: Много зависит от класса решений, но, в общем и целом, можно сказать, что инструментарий один и тот же. Например, CRM-системы работают и в промышленности, и в рознице. Важно грамотное использование, но это другой вопрос.

Игорь Скобелев: Работу по внедрению отраслевых решений в области информационных технологий, в том числе мобильных решений, проводит отраслевой ИТ-интегратор, компания «Гринатом». В частности, коллеги активно развивают собственную платформу АТОМ SPACE. На ее основе создано единое корпоративное пространство для обмена информацией, где есть личные кабинеты сотрудников, мессенджер, и ВКС-связь. Для организации командной работы существует мессенджер в составе АТОМ SPACE и сотрудники Росатома активно пользуются им.

Игорь Скобелев: Росатом — человекоцентричная корпорация, поэтому мы создаем сервисы, которые должны предоставить нашим работникам как работодатель. Направление HR Tech у нас очень сильно развито. На мобильном устройстве каждого сотрудника есть многофункциональное приложение, при помощи которого оформляются командировки, фиксируется временная нетрудоспособность, решаются другие вопросы кадрового сопровождения.

Игорь Скобелев: На некоторых участках производства также используются специальные мобильные устройства и приложения для решения производственных вопросов: сбор данных, получение заданий и ряд других.

Игорь Скобелев: В промышленности сегодня уже сочетаются оба подхода к цифровизации. Все зависит от готовности того или иного сегмента промышленности к продуктовому методу. В тяжелых индустриях мы тоже движемся в сторону именно продуктового подхода, когда решение принимается на основании потребности конечного клиента — в данном случае речь идет о конкретном производственном участке — в решении конкретной задачи.

Игорь Скобелев: Да, потому что продуктовый подход к цифровизации позволяет производству быть более гибким, быстрее адаптироваться под меняющиеся рыночные условия. При классическом, проектном подходе этого добиться тяжело. И практика наглядно это демонстрирует: все больше предприятий переходят на продуктовый подход.

Игорь Скобелев: Атомная отрасль достаточно консервативна, поэтому пока преобладает проектный подход. Вместе с тем, продуктовых решений у нас реализуется все больше, и мы движемся в этом направлении.

Игорь Скобелев: Мне кажется, что от этого подхода уже отошли, в том числе, и в непромышленных сегментах. Финтех и ритейл — это изначально цифровой бизнес, поэтому отсутствует и само понятие цифровой трансформации. Для Росатома цифровая трансформация актуальна, поэтому и есть департамент цифровой трансформации. Совместно с компанией «Цифрум» этот департамент занимается координацией деятельности по цифровизации атомной отрасли с целью достижения определенного уровня цифровой зрелости отрасли.

Игорь Скобелев: По сути, никаких особенностей нет. И здесь, и там есть владелец процесса или продукта. В промышленности — определенный производственный процесс, в финтехе — работа автоматизированной банковской системы или процесс кредитования физических лиц. Но большое значение имеет погружение специалистов в специфику отрасли, в которой они работают: без серьезных отраслевых компетенций невозможна ни качественная разработка, ни эффективное управление цифровой трансформацией.

Игорь Скобелев: Действительно, сейчас у нас идет взаимодействие с федеральными и региональными органами государственной власти по использованию наших компетенций в сфере науки и цифровых разработок для решения задач в образовании и здравоохранении. Тем более, что многие решения мы апробируем, организуя процессы по повышению качества образования и здравоохранения в «атомных городах». Многое из того, что внедрено здесь, может быть интересно более широкому кругу городов: комплекс современных технологий, созданных Росатомом на базе цифровых платформенных решений и инструментов управления процессами, который называется «Умный город», сегодня востребован в различных регионах и муниципалитетах.

Игорь Скобелев: Я сторонник движения в сторону расширения продуктового подхода в цифровизации. Это критично в плане достижения необходимой конкурентоспособности производства продукции. И это позволяет увеличить скорость адаптации под новые вызовы, тем самым помогая отвечать на основной вызов в плане развития цифровизации — наращивание темпа.

Игорь Скобелев: Росатом — это государственная корпорация, и мы действуем в интересах государства и общества. За названием корпорации стоит большая атомная отрасль, которая объединяет множество отраслевых направления от машиностроения и строительства до генерации энергии, 400 предприятий, 330 тысяч сотрудников, в ее фундаменте научно-технические школы, опыт реализации уникальных проектов — сама история страны. Сегодня это еще и новые бизнесы, к которым принадлежит цифра… Это не монополия, это – отрасль.

На мировом рынке Росатом работает, конкурируя с сильными компаниями из Франции, США, Китая… Тем не менее, лидерство российских атомщиков в мире неоспоримо. В том числе, в части владения прорывными технологиями. Цифровая стратегия Росатома нацелена на то, чтобы одним из ключевых компонентов глобального технологического лидерства стала «цифра». Мы рассчитываем, что к 2030 году 30 стран мира будут применять наши цифровые технологии. Эта амбиция сильно подстегивает нас. В том числе, благодаря международной экспансии мы хотим, чтобы наша цифровая выручка выросла в 10 раз.

Росатом меняется, роль новых бизнесов в корпорации растет. «Цифрум» призван так организовать отраслевые процессы цифровизации и развития цифровых технологий, чтобы они стали фактором успешного развития новых направлений и, наряду с этим, проникли в качестве неотъемлемой части продукты и услуги основного энергетического профиля. Мы с вами говорили об эффектах, так вот одна из наших целей-2030: 100% продуктов Росатома с высоким уровнем цифровой зрелости.