Анатолий Белайчук, Comindware: Бизнес ищет универсальные BPM-инструменты для моделирования архитектуры и исполнения процессов

Анатолий Белайчук: Конечно, заказчикам хотелось бы видеть универсальные решения, удовлетворяющие максимуму потребностей бизнеса. Но поскольку потребности у всех разные, то с помощью типовых решений реализовать их невозможно. Поэтому требуется создание индивидуальных решений, а значит, заказчики заинтересованы в средствах быстрой разработки. Кроме того, необходимо увязать автоматизацию задач с длинной цепочкой процессов, способных обеспечить слаженную работу всей компании.

Потребности в решениях по разработке и управлению бизнес-процессами заметно коррелируют с масштабами компании, степенью ее зрелости, отраслевой спецификой. Как правило, крупные компании являются более зрелыми и лучше ощущают потребности в автоматизации и управления бизнес-процессами.

Изучая текущие потребности заказчиков, мы много усилий направляем на то, чтобы предоставить им возможности для более оперативного и легкого создания приложений. Все-таки классические средства разработки хотя и обеспечивают высокую гибкость, но при этом слишком трудоемки. В то же время Low-code инструменты нашей компании обеспечивают быстрое создание прототипа готового решения, который затем несложно кастомизировать. С одной стороны, есть ряд решений, например, ERP, с трудом поддающихся кастомизации, поэтому дорабатывать их лучше только в ходе внедрения. С другой стороны, имеются классические BPM-системы, где можно разработать процесс, создать необходимые формы и базы данных, но такие решения сами по себе не будут работать без сложных настроек. Естественно, заказчики в основном ждут чего-то среднего: чтобы это было работоспособное решение, которое при необходимости можно оперативно кастомизировать.

На мой взгляд, к настоящему времени на рынке сформировалось достаточно четкое понимание того, что должно быть в системах разработки. Мы считаем, что они должны обладать функцией моделирования процессов, причем желательно, чтобы это была схема исполняемых процессов. Но не все вендоры идут по этому пути. Многие предпочитают сначала отрисовать схему процессов в графическом редакторе, согласуют ее с бизнесом, потом отдают программистам, а те, в свою очередь, перекладывают полученную схему в BPMS. На наш взгляд, это неправильно, так как подобная практика отрывает бизнес от понимания того, как работает система. В результате нескольких итераций разработки бизнес приходит к выводу, что о работе бизнес-процесса нужно спрашивать программистов. Поэтому мы являемся приверженцами идеи BPMN: как нарисовали, так и работаем. Она позволяет минимизировать влияние ИТ на управление бизнес-процессами.

Также отмечу, что на протяжении как минимум пяти последних лет драйвером интереса к процессным системам, а также к системам управления бизнес-процессами (BPMS) служила цифровизация. Хотя решения BPMS были изобретены еще в начале 2000-х годов, новый импульс они получили совсем недавно. Можно сказать, что заложенная в эти системы идея цифрового процесса существенно опередила время и стала актуальна только в наши дни. Бизнес уже понял, что без цифровизации не обойтись, и примеры высокой прибыльности больших цифровых компаний мотивируют идти по этому пути других участников рынка. Отсюда возникает интерес к теме цифровых процессов, поскольку управление процессами с помощью Excel, электронной почты и, тем более, через служебные записки уже стало анахронизмом. Цифровые процессы — это ядро современной компании, но при этом необходимо обеспечить поддержку различных технологий, включая искусственный интеллект.

Несколько лет назад на рынке очень популярной была идея цифровой платформы — некоего решения, которое объединяет все современные технологии. Но мне кажется, что этой идеей рынок переболел, поняв, что она нереалистична. Поэтому мне видится, что мейнстримом будет интеграция решений, причем не в виде набора продуктов от одного вендора, а как комплекс лучших систем в своих классах. Компания Comindware тоже следует этому принципу. Например, мы не пытаемся разработать собственное RPA-решение, а интегрируемся с системами ведущих вендоров этого рынка.

Анатолий Белайчук: Импортозамещение очень сильно влияет на развитие рынка. Например, в российской нефтегазовой отрасли доминируют решения SAP и ARIS в связке с EPC. Сейчас компании срочно ищут замену этим системам. И здесь можно вспомнить пословицу: не было бы счастья, да несчастье помогло. Все-таки в основе методологии ARIS лежат идеи Августа-Вильгельма Шеера, сформулированные еще в 1990-е годы. Но с тех пор много воды утекло, и в мире BPMN уже давно вытесняет нотацию EPC. По этому пути придется идти и российским компаниям. Оставаться на устаревших нотациях — это тупик. Общаясь с представителями вузов, я могу сказать, что студентов в основном учат. И это правильно - хотя бы потому, что BPMN нотация более молодая, и ее разрабатывали с оглядкой на опыт использования EPC.

Крупные компании сейчас находятся если не в растерянности, то в подвешенном положении. Имея огромные карты процессов, бизнес должен решить задачу перехода с ARIS и EPC на новые BPM-инструменты. Соответственно, перед отечественными вендорами открывается большое окно возможностей.

На рынке делового софта предстоит перевести на отечественные классы решений довольно широкий спектр систем; ERP, аналитика, BPM и т.д. Как это часто бывает, на пути импортозамещения не хватает ресурсов и времени, поэтому компаниям приходится расставлять приоритеты.

Вообще, на рынке сложилась довольно редкая ситуация, когда спрос существенно выше предложения. Есть ощущение, что ИТ-вендорам и интеграторам нужно бежать изо всех сил, чтобы обеспечить необходимое, в том числе закрыть острый дефицит BPMS-решений. Все-таки работа в устаревших системах, оставшихся без поддержки, — серьезная уязвимость для бизнеса.

Как я уже сказал, идея создания цифровой платформы уже можно считать устаревшей, но в то же время довольно перспективной, особенно в контексте импортозамещения, выглядит идея объединить в одном продукте процессную архитектуру и исполнение процессов. Масса компания стоят перед одним и тем же выбором: имея решения ARIS и EPС, они понимают, что нужно переходить на BPMN. Но в то же время они осознают, что ни у одного вендора нет единого продукта. С одной стороны, есть решения, в которых реализована процессная архитектура и связи между различными процессами. С другой стороны, существуют BPMS-системы, где отлично реализовано выполнение процессов, но отсутствует процессная архитектура. Таким образом, одной из задач вендоров в ближайшее время является реализация продукта, который умеет то и другое. На мой взгляд, компания Comindware уже близка к созданию такого ПО. У нас уже есть архитектурное решение, а также решение для моделирования документации и исполнения процессов. Все это выполнено на единой кодовой базе, осталось только выполнить некоторые работы, связанные с пользовательским интерфейсом. То есть, у нас есть все возможности для того, чтобы занять нишу, в которой много лет доминировал ARIS. В части управления бизнес-процессами мы занимаем уверенные позиции на российском рынке и при этом вполне конкурентоспособны на мировом. Преимуществом Comindware является то, что мы делаем систему с единой точкой входа для всех процессов — как аналоговых, управляемых на уровне регламентации, так и цифровых, управляемых через веб-приложение.

Анатолий Белайчук: Мы предлагаем классические решения, включая CRM, ITSM и СЭД, а также ряд новинок. Например, недавно мы разработали довольно интересное решения для управления эксплуатацией зданий и сооружений. Оно позволяет реализовать все бизнес-процессы, относящиеся к административным, техническим и инфраструктурным задачам, когда здание или объект находятся в эксплуатации. Например, вы можете повесить в местах общего пользования торгового центра наклейку с QR-кодом, перейдя по которому посетитель может пожаловаться на мусор или еще какой-то непорядок.

Сюрпризом для нас стало то, что это решение вызвало живой интерес в других областях: например, в строительстве можно прямо в приложении кликнуть мышкой в точку на плане этажа, чтобы сформировать наряд на работу. Руководитель на этом же плане увидит все точки, в которых работы запланированы, ведутся или требуют дополнительного внимания. Судостроители могут на плане палубы выделить отдельно слои с электрикой, силовыми агрегатами или водопроводом и привязать к ним, например, процедуры контроля качества. Мы видим, как у заказчиков вырастают крылья — они начинают фонтанировать идеями такого рода. Нас это очень вдохновляет — это и есть реальная цифровая трансформация.

Анатолий Белайчук: С одной стороны, как я уже сказал, есть большие компании, которые на протяжении многих лет работали с решениями ARIS, но теперь вынуждены искать им замену и при этом формировать новую методологию. При этом задача компаний является довольно объемной. Она включает не только отрисовку архитектуры, но также привязку связей, генерацию отчетов. Например, если вы моделируете процессную архитектуру, то, доходя то конкретных процессов, вы описываете шаги, из которых состоят эти процессы. За каждым конкретным шагом стоит подразделение, которое выполняет его с помощью той или иной информационной системы. Здесь вы можете составить определенный документ (регламент) и разместить его во внутренней базе знаний в pdf или в другом формате. Далее вы можете перевернуть информационную модель, чтобы посмотреть на нее со стороны подразделения: в каких процессах и задачах оно участвует. Таким образом можно создать перечень функций, выполняемых данным подразделением в конкретных процессах. Соответственно, можно оценить количество сотрудников для выполнения той или иной задачи, то есть появляется основа для составления штатного расписания. В больших компаниях такое решение очень востребовано, поскольку им необходимо объективно оценивать любые трудозатраты, чтобы избежать раздутых неэффективных структур.

На информационную модель можно взглянуть и со стороны информационных систем. Это то, что интересует ИТ-подразделения. Им постоянно приходится обновлять железо и софт, подключать новые вычислительные мощности. Здесь можно любую первичную базу информацию о задачах, выполняемых в рамках процесса, развернуть и посмотреть, в каких задачах и процессах она используется. У нас уже есть архитектурное решение, которое получило первых заказчиков.

Но мы идем дальше и предлагаем не автономное решение для моделирования архитектуры, а интегрированный продукт, в котором реализовано как описание, так и исполнение процессов. Как это выглядит: вы видите карту процессов верхнего уровня, вы спускаетесь по ней до конкретных сквозных процессов, а дальше у вас развилка — у части процессов есть только минимальное описание (входы, выходы, владельцы, подразделения-участники). Для других есть полноценная модель процесса в BPMN с инструкциями к каждой задаче. Кликнув в него мышью, пользователь попадает в гипертекстовый регламент, в котором наглядно видит свою функцию процессе, чек-листы, образцы входных и выходных форм и т.д. А какие-то процессы уже цифровизованы, т.е. автоматизированы в BPMS, и кликнув мышью в такой процесс, пользователь инициирует его выполнение. В соответствии с планом и приоритетами, каждый процесс можно сначала регламентировать, а затем перевести в цифровой вид — в этом варианте за соблюдением регламента следит процессный движок, а люди просто получают задачи, изучают входные данные и заполняют выходные. По этой траектории — от перечня процесса к краткому описанию, к полному регламенту и в итоге к цифровому процесса — растет уровень зрелости каждого отдельного процесса. Цифровизация отдельных процессов в итоге становится цифровой трансформацией всей компании.

Анатолий Белайчук: Конечно, ведь ради этого все и делается. Автоматизация ради автоматизации — без четкого понимания зачем она нужно бизнесу, какую дополнительную пользу принесет потребителю — не просто бесполезна, она оборачивается потерями времени, денег и энтузиазма. Поэтому мы стараемся поддерживать обратную связь с заказчиками и отслеживаем итоговый эффект. Правда для некоторых заказчиков это чувствительная информация, и они не готовы презентовать ее публично.

В качестве примера, который можно озвучивать, проект в Федеральным агентстве водных ресурсов. С помощью Comindware они переработали процессы, в которых участвуют свыше 100 организаций из разных регионов. Вместо ожидаемых 3-4-х месяцев проект запустили за несколько дней. Внедрение нашей платформы повлияло на планирование мероприятий и их результативность. Проект заслуженно получил приз на конкурсе "BPM-проект года 2023", на сайте конкурса можно найти подробное описание и запись презентации проекта. Это может звучать пафосно, но такие проекты влияют не только на сотрудников компании, но и на качество жизни миллионов людей.

Еще один интересный кейс — сеть супермаркетов. Для оптимизации были выбраны процессы открытия новых торговых точек. Заказчик не имел единой информационной среды (основной инструмент — Excel), не было четкого понимания этапности и участия задействованных исполнителей. На сегодняшний момент в 56% случаев магазин открывается быстрее, чем за 3 месяца. До внедрения платформы такой срок приходился лишь на 44% случаев.

Ещё пример — автоматизация процессов обслуживания инженерных систем и содержания зданий. Проект разрабатывался для крупной нефтегазодобывающей компании, в год приходится обрабатывать порядка 25 тысяч заявок. Нам удалось реализовать систему на принципах low-code, силами бизнес-аналитиков. Заказчику удалось достиг впечатляющих результатов - заявки стали выполняться в 4 раза быстрее.