Шестокрыл (книга)

Основные статьи:

• История России
• РПЦ

Вольнодумство как "ересь"

"Вопрос о сущности ереси жидовствующих, при скудности наличных данных,-- говорит акад. А.И.Соболевский,-- должен считаться неразрешимым".

В самом деле, до нас не дошло ни одного сочинения какого-либо представителя этой "ереси", о ней можно судить лишь по тем обличительным посланиям, которые принадлежат Иосифу Волоколамскому и Геннадию Новгородскому -- ярым противникам "жидовствующих". Таким образом, исследователь находится в таком же положении, в каком оказываются историки, пытающиеся по обличительным сочинениям отцов церкви судить о сущности ересей первых веков христианства, так как сочинения еретиков были тщательно истреблены самими же отцами церкви. С так называемой "ересью жидовствующих" дело обстояло еще хуже потому, что эта мнимая, как нам кажется, "ересь" и не могла оставить никаких письменных следов своего вероучения за отсутствием таковых. Акты расследования этой ереси и судебное делопроизводство также до нас не дошли.

Как излагали обличители учение "жидовствующих"? В общих чертах содержание ереси заключалось будто бы в том, что "жидовствующие" отрицали в боге троичность лиц. Иисуса считали простым человеком, отвергали его чудесное рождение от девы, воскресение, таинства церкви, порицали монашество, восставали против почитания икон,. принявшего в Древней Руси характер настоящего идолопоклонства. Но представить все это в виде какой-нибудь стройной философской системы обвинители' еретиков не могли, очевидно, потому, что ничего подобного и не было. В самом крайнем случае можно было говорить лишь о вольнодумстве, рационализме известной группы лиц. Принадлежность евреев к этой группе лиц "подала повод православным,-- говорит акад. А. И. Соболевский,-- подозревать, что еретическое учение имеет еврейскую, окраску, и превратило невинные, по-видимому, мнения о чрезмерности почитания у православных богородицы, святых и икон (в ущерб почитанию бога) -- почти что в отступничество от христианства". Действительно, если оставить в стороне евреев, невозможно думать, чтобы такие лица, как протопоп Алексей, Дионисий, впоследствии священники двух главных соборов в московском Кремле, и, наконец, сам митрополит московский Зосима, обвиняемые в ереси, совершали Пасху по еврейскому закону и признавали обрезание, в чем их подозревали. Наряду с этим чрезвычайно важно узнать, что Геннадий, обличавший "жидовствующих", в одном из своих посланий указывает на то, что "своих еретических мыслей они не открывали никому без особенной цели; если их призывали к суду, они клятвенно уверяли судей в своем православии и проклинали все ереси". На Соборе 1492 г., где была впервые официально осуждена ересь, все обвиняемые "тех своих ересей запре-шася", как сказано в летописи. Ересь была осуждена.. Но, во всяком случае, смертной казни еретики не были подвергнуты.

В чем же сущность так называемой ереси? "Одно не подлежит сомнению,-- говорит акад. А. И. Соболевский,-- "жидовствующие", как русские, так и евреи, были людьми для своего времени образованными, любившими науку и книг и. Новгородские еретики имели в своих руках большое число книг, между прочим, таких, каких архиепископ Геннадий не мог отыскать у новгородских православных. Позволительно догадываться, что они владели сводом обращавшихся тогда в России библейских книг, и что Геннадий воспользовался их списком этих книг для приведения в порядок церковного свода библейских книг".

Есть хорошая поговорка: "Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу тебе, кто ты". Ее вполне можно применить и к "жидовствующим". Оставив в стороне библейские книги, которые сами по себе ничего еретического в себе заключать, конечно, не могли, обратим все свое внимание на другие, дошедшие в разных списках до нашего времени; они хорошо описаны акад. А. И. Соболевским, обнаружившим их в сборнике XVI в. Холмского музея. Мы видим здесь, с удивлением, "Логику", "Космографию", затем "Шестокрыл", "Тайная тайных" и некоторые другие. Конечно, это далеко не все, что дошло до нас. И несмотря на то, что это не есть какие-либо собственные произведения "жидовствующих", а просто переводы с еврейских и греческих произведений тогдашней западноевропейской литературы, сделанные любознательными людьми русской интеллигенции средины XV в., все эти книги после вторичного осуждения жидовствующих попадают в индекс -- список запрещенных православной церковью книг -- и яростно уничтожаются.

1471: Захарий Скара - астроном-астролог из Кафы - привозит "Шестокрыл" в Новгород

Наряду с этим любопытна фигура астролога Захарии Скара, который (под именем Схарии) считается летописцами и нашими историками главным ересиархом и основателем ереси "жидовствующих". Иосиф Волоколамский говорит о нем: "сей бяше диаволов сосуд и изучен всякому злодейскому изобретению, чародейству же и чернокнижию, звездозаконию же и со астрологии живый во граде, нарицаемом Киев". В лице Захарии Скара - караима, крымского уроженца из Кафы (ныне Феодосия), мы имеем высокообразованного по тому времени человека -- астронома и астролога. Отличительной особенностью караимства являлось уважение к науке, особенно к философии, математике и астрономии. О существовании в это время в Киеве лиц, занимавшихся науками, мы узнаем из сообщения караима Соломона бен Авраама, который пишет из Кафы в Киев своим единоверцам в 1481 г.:

"Мне давно известно, что в ваших (киевских) общинах, как в караимской, так и в раббанитской, много людей, отдающихся знаниям и наукам".

В 1471 г. Скара в свите князя Михаила Олельковича переехал из Киева в Новгород, где сближается с местной интеллигенцией -- боярством и духовенством. Образуется тесный кружок любознательных людей, интересующихся западноевропейской наукой, которые, по словам летописца, "начаша учитися. волшебским книгам" или, как выражался один современник,-- "звездозаконию и волхованию упражняющеся". В состав этого кружка скоро вошли два новгородских священника -- Денис (Дионисий) и Алексей, известные в городе своей ученостью. В чем же состояли занятия этого кружка? Вероятно, беседы придворного астролога Скары об устройстве мироздания и возможности предсказания солнечных и лунных затмений могли показаться очень занятными новгородской интеллигенции, уровень развития которой в то время стоял много выше, чем в других городах Руси, вследствие частых общений Новгорода и Пскова с заграницей. Но, конечно, кружок. Скары занимался астрономией вместе с астрологией. Нужно помнить, что той резкой грани, которая была проведена между астрономией и астрологией впоследствии, в XV в. не существовало, и астрологией занимались позже даже такие видные астрономы, как Тихо Браге и Кеплер. Иосиф Волоколамский в. своем "Просветителе" прямо говорит: "...баснословие некое и звездозаконие учаху, и по звездам смотрети и строити рожение и житие человеческое".

"Космография"

Теперь обратимся к астрономической литературе, бывшей в обращении среди новгородских еретиков.

Прежде всего "Космография". Содержание "Космографии" показывает, что "жидовствующие" должны были в то время иметь представление о мироздании, ничем не отличающееся от тогдашнего западноевропейского. Система мира, конечно, была птолемеева ("яко же рече Пталомей"). Кругов небесных девять. "Первый тот, што нет у нем звезд, а другой под тым, а у нем же 12 домово задейных, а уси иные звезды у том же; а седм планит, каждаа у своем небе. Первая планита Крон; под тою же Зевес, а под тою Аррис, под тою солнце, а под тою Авфродис, а под тою Ермис, а под тою Луна, она же меньшей усех... Земля бо у самой середине неба, а-не выходит николиже из местьца своего... Уси же небеса один ув одном, как цибуля (украинское название лука, слоистости которого уподобляется концентрическое расположение сфер Птолемея)... А под кругом задейным (зодиакальным) ходят семь звезд переходных (планеты). Крон (Сатурн) обыиходит зодияка за 30 лет, Зевес (Юпитер) за 12, Аррис (Марс) за 2 года, солнце за 365 ден и за четвертую долю дня, Афродит же (Венера) и Ермис (Меркурий) яко солнце, Луна за семь и за 20 ден и за восемь годин (часов) путем близким... Имена же задеям си суть: Овен, Юнець (Телец), Близнец, Рак, Лев, Дева, Ярем (Весы), Скоропиа, Стрелець, Козий рог, Водолий, Рыбы. А всякаа задея делится на 30 степен (градусов), каждаа степень на 60 дробниць (минут), а каждаа дробница на 60 уторых (секунд), а каждый уторый на 60 третих (терций)...".

Наиболее любопытно в "Космографии" "Слово о гибели лунной и солнечной (затмения), ис чего то: ведай, ижь солнце болше земли 166 частей; протожь осиаеть болши половицю землю. Погибель луннаа, коли она полна и подле главы змииной или подле хвоста его противу солнца. Но тогды земля посреди их, а тень тот падеть на луну. Але коли солнце и луна от главы или от хвоста менший 12 степений, то гибель не по всему месяцю. А такежь коли солнце и луна посполу у главе или у хвосте или межю двунадесять степеней; коли ся нарожаеть он, тогды закрываеть нам солнце; и луна от земли сорокаа доля". Из этого отрывка на первый взгляд может показаться, что в нем повторяется древнейший предрассудок о том, что затмения -- "гибель" Солнца или Луны -- происходят от проглатывания их на время змием или драконом. Загадочный "змий" упоминается также и в другой книге - "Шестокрыле", о которой речь будет дальше, и А. И. Соболевский в недоумении в примечании на стр. 415 спрашивает по поводу змия: "что значит?". Дело же объясняется просто. Узлы эклиптики в астрономии обозначаются символом , который есть не что иное, как иероглифическое изображение дракона или змия. Это -- наследство, оставшееся современной астрономии от древнейших представлений, так как затмения происходят именно тогда, когда в точках узлов или близ них находится Солнце или Луна, где их, по верованиям далекой старины, подстерегал дракон. Отсюда же и термин: "драконический" месяц. Загадочный "змий", упоминавшийся в "Шестокрыле", конечно, понимался не буквально, а фигурально, как terminus technicus. Это, между прочим, можно видеть из одной русской рукописи (собр. Публичной библиотеки, F. VI, ь 19), в которой на лл. 317 и 318 с астрологической целью приводятся условные обозначения небесных светил, среди которых встречаем и с пояснениями:

"глава змиева" и "ошиб (хвост) змиев" -- верхний и нижний узлы эклиптики, в которых происходят затмения светил. А. И. Соболевский, воспроизводя в своем труде в качестве факсимиле одну из страниц рукописи "Шестокрыла", сам того не подозревая, дал нам иллюстрацию этой древней аллегорической борьбы светил с драконами. На ней мы видим как объяснение солнечного и лунного затмения путем отбрасывания теней светил, так и самих символических драконов.

"Шестокрыл"

"Космография" была у "жидовствующих" теорией "звездозрительной прелести", как в то время иронически величали астрономию, настоящим же практическим курсом ее являлся "Шестокрыл", комментатором которого был итальянский еврей Иммануэль бен-Якоб, живший в XIV в. "Шестокрыл" -- не что иное, как шесть лунных таблиц, откуда и появилось его название, позволяющих путем несложных математических приемов ("заведи палцами от ширины страници и от должины страници, штоб ся на одной строце споткали") вычислять вперед с известной точностью лунные фазы и затмения. Чтобы иметь некоторое представление о характере комментариев к этим таблицам, приводим некоторые наиболее ясные выдержки. "Крило первое. Аще хощеши ведати поновлениа (новолуния) ровное (точное) или противление (противостояние, т. е. полнолуние) ровное, которому месяцю коли схочешь, пойди собе к первому крилу...' а всякий круг... держит 19 год, а тый 19 год словеть круг лунный... Возми тую строку всю, а еще возми числа против лета (года)... а еще возми собе числа против того месяца, што ты ищешь ему поновлениа или противления, простым против простых, прибыточным против прибыточных, да пиши собе дробли против дробли (минуты дуги), ступли против ступли (градусы), зодии против зодии, да протягни под тыми черт-ку, да избери их (подведи черту, да сложи) ... После яко зберешь всех числ и подпишешь под чертою, выйдет тобе окоммигненья поновление или противление ровное". Последние слова, напечатанные разрядкой, можно перевести: "точный момент новолуния или полнолуния"; здесь любопытно видеть, что современное выражение "во мгновение ока" в XV в. имело форму "оком мигненья" и употреблено переводчиком для обозначения "момента".

Во втором крыле указывается способ находить "у конь луне" или "уконь змию", по-видимому, склонение Луны и ее узла. Третье, четвертое, пятое и шестое крылья указывают способы вычисления времени затмений и величины их фазы. Например, "Крыло четвертое. Аще хощешь ведати меру темность лунного и часы его, пойди до четвертого крыла, а вниди удолжь крыла и змеем лунным, да возми, што выйдеть числа пальцы, темность и дробли их. А только будет мера темность, а еще возми, што выйдеть от часов и от дробли, от строкы писано наверх, праваа веремя, оно будет:) веремя от початок темности до половины, или от половины' до конца".

"Шестокрнл" переведен с еврейского. Об этом говорят названия знаков зодиака русские и еврейские (русскими буквами): Овен -- тале, Телец - шорь, Рыбы -- дагим, Водолей -- дели и т. д. Язык "Шестокрыла" -- западнорусский с немногими церковнославянизмами.

Просматривая текст комментариев "Шестокрыла" и его таблицы, с одной стороны, нельзя не удивляться тому, что у нас уже в XV в. возможен был факт обращения и широкого распространения подобных сочинений, свидетельствующий о высоком культурном уровне тогдашней киевской, новгородской и московской интеллигенции. С .другой же стороны, вполне ясно, каким ужасом веяло со страниц "Шестокрыла" для читателя, односторонне воспитанного на церковной литературе.

Страница из "Шестокрыла" с изображением затмений и двух змиев.

Прежде всего самый ход рассуждения в "Шестокрыле", вроде: "пойди ко второму крилу и вниди в ширину крила... да заведи палцами от ширины страницы", указывал на какие-то манипуляции, напоминающие приемы гадательных и чародейских книг. Если сюда еще добавить частое упоминание загадочного змия, то вполне можно себе представить психологию полуневежественного читателя, для которого этот змий, само собою, окрылялся шестью крылами заглавия непонятной книги, и вся она могла показаться ему ни чем иным, как черно-книжническим наставлением к вызыванию во образе змия самого диавола.

Страница из "Шестокрыла" ("крыло пятое").

Недаром же впоследствии даже такой просвещенный человек, как Максим Грек, называл подобного рода произведения "звездозрительной бесобоязнью", и "Шестокрыл" в его время попадает в список отреченных книг. Сам Геннадий Новгородский, боровшийся с еретиками, отмечает, что "жидовствующие" употребляли математические рукописи, которые по своим замысловатым фигурам и начертаниям должны были казаться простым русским книжникам волшебными тетрадями и чернокнижием.

Нам кажется, что "Шестокрыл" был едва ли не самой главной и интересной книгой у группы лиц, любознательность которых была раздута до степени ереси. По-видимому, "Шестокрыл" в руках Захарии Скары и был тем главным орудием, с которым он, владея им в совершенстве, мог предсказать лунные и солнечные затмения. Одного-двух таких удачных предсказаний было достаточно для любознательных новгородцев, чтобы заставить их познакомиться с новой замечательной книгой, привезенной ученым евреем из Киева, и научиться "звездозрительной прелести", делающей возможным вперед предсказывать день и час "солнечной или лунной гибели". А ведь эти знаменья небесные всегда возбуждали любопытство новгородцев, как это видно хотя бы из наших летописей, сохранивших нам добросовестные описания их, и ведь никому другому, как новгородскому летописцу, принадлежит первое в мире наблюдение простым глазом солнечного протуберанца во время полного солнечного затмения 1 мая 1185 г.

Имя Скары было так тесно связано с "Шестокрылом", что впоследствии оно, по-видимому, появляется даже в богослужебных книгах, где помещались лунные таблицы. Так, в молитвослове 1536 г. в конце имеется "Пасхалия с луновником" и на листе 286 стоит: "Типикь Скаре сие ведомо да есть, яко луннии круг начинаеть от 1 генуария и держить 19 лет". Что это за "Скаре", спрашивает акад. В. Н. Перетц и тут же делает вполне вероятное предположение: "не есть ли это оригинал таинственного "Схарии", которого считают проповедником и насадителем ереси жидовствующих"?

"Шестокрыл" приковывал к себе внимание и обличителей мнимой ереси. Не довольствуясь одними догматическими, искусственно нанизанными обвинениями, они хотели, быть может, обличить просвещенных новгородцев в чародействе, чтобы тем легче покончить с ними. Какой-то поп Наум выдал Геннадию существование группы лиц, интересовавшихся "звездозрительной прелестью", наговорил, вероятно, всякого вздора, очевидно прикрасил существовавшее в этой группе вольнодумство яркими красками богоотступничества и ереси, и с этого времени "началось дело". Насколько кружок новгородской интеллигенции был осторожен, можно судить по тому, что существование его открылось только случайно. "И только бы поп Наум не положил покаяния,-- писал Геннадий,-- ино бы како мощно уведати си по их клятве". Наум же принес Геннадию и некоторые книги, обращавшиеся в кружке Скары; в числе их Геннадий называет и "Шестокрыл", который он принимается тщательно изучать,--"испытно проходит", очевидно, считая его главным орудием чародейских приемов еретиков. Будучи умным и образованным человеком своего времени, владея способом исчисления пасхалии и зная, очевидно, схему лунных таблиц, Геннадий скоро разочаровывается, конечно, в своих предположениях, что видно из одного его послания (1489 г.): "а что Шестокрыл они себе изучив, да тем прелещают христианство, мня, яко с небесе знамение сводять, ино то не их составлениа бысть, Шестокрыл бо взят от острономии, яко капля от моря". Но это свидетельство для нас очень ценно с другой стороны, так как подкрепляет наше соображение о том, что интерес любознательного ума к "Шестокрылу" заключался именно в том, что книга эта научила "сводить с небес знаменья", т. е. предсказывать затмения. Вместе с тем это отчасти бросает свет на вольнодумство просвещенных новгородцев, быть может, смеявшихся над теми "невегласями", которые в "гибели лунной или солнечной" видели перст божий -- предзнаменование грядущих бед, как, например, автор I Псковской летописи, .сделавший при описании затмения Солнце 1476 г. характерное замечание: "Сицевая знамения проявляеть бог на многыа пагубы людем".

1491: Ожидание конца света после окончания 6999 г от сотворения мира

Для полного уяснения факта быстрого развития и распространения так называемой ереси надо вспомнить, что в то время кончалась седьмая тысяча лет "от сотворения мира". С истечением 6999 года --, 1491 г. по-нашему счислению, -- наши предки на Руси ждали светопреставления, и в тогдашних пасхалиях исчисления доводились лишь до этого критического года, а в конце пасхалий писали в особом кружке: "горе, горе достигшим до конца веков" или "зде страх, зде скорбь, аки в распятии Христове сей круг бысть, сие лето и на конце явися, в нем же чаем и всемирное твое пришествие" (рукопись из новгородской Софийской библиотеки, N1421). Дальше, по верованиям наших предков, заниматься исчислениями праздников не было никакого смысла, так как в поднебесной должен был раздаться ужасный звук трубы архангельской, земля должна была сгореть, а небо со звездами свернуться, как свиток с письменами.

Зловещая комета, светившая над Новгородом в январе 1491 г., грандиозное северное сияние 8 ноября 1490 г., описанное в IV Новгородской летописи, и, наконец, почти полное для Новгорода затмение Солнца 8 мая 1491 г., конечно, укрепляли веру в скорый конец мира. Светопреставления ждали в ночь на 25 марта 1492 г., потому что по Епифанию Премудрому (умер в 1419 г.) в марте Христос пострадал и воскрес -- "марта же месяца паки чаем воскресения мертвых и второго пришествия". Феодосии, архиепископ Ростовский, впоследствии митрополит, еще в грамоте 1455 г. писал: "яко же ныне прилучися седмыя тысяща последнего ста 63-го лета". На одной рукописи переписчик написал: "писах к вечеру солнечного дне захода, ссдморичного, реку, века". Книга окончена была в 1489 г., когда "началось" трехлетнее царство антихриста, которое должно было предшествовать светопреставлению.

Вера в светопреставление в конце седьмой тысячи лет была в то время на Руси почти всеобщей: известно, что этот взгляд разделяли иерархи Фотий и Филипп. Из послания Геннадия Новгородского к Иоасафу Ростовскому и Ярославскому видно, с какой тревогой обсуждался в 6997 г. этот вопрос,-- за три года до рокового срока. Геннадий просит Иоасафа, "да чтоб еси послал по Паисия да по .Нила (крупные авторитеты того времени в вопросах веры), да с ними бы еси посоветовал" "придут три лета, кончается седмая тысяща". Ино и яз слыхал у Алексея: "и мы де тогды .будем надобны. Ино еретицы себе надежно чинят, да и "Шестокрылие" есми учил того для и обретох.в нем ересь".

"Ересь" "Шестокрыла" заключалась в том, что в нем была принята иудейская эра от сотворения мира, в Древней же Руси признавалась византийская, разница между которыми составляет 1748 лет, а именно--в 6999 г., по счислению наших предков, заканчивался только 5251 г. по "Шестокрылу", что значительно отодвигало момент светопреставления. "Ино то учат,-- говорит Геннадий,-- лета христианского летописца скратишася, а наши пребывают. А что хотят ту прелесть явити, како изойдет наша пасхалия". На данных "Шестокрыла" и основывали наши вольнодумцы свои возражения, с ними в руках они и смеялись над существующими страхами. Этот момент в истории мнимой ереси недостаточно оценивался писавшими о "жидов-ствующих". А между тем астрономическое искусство "сводить знамения с неба", т. е. предсказывать затмения, и сделал? наших вольнодумцев популярными в широких массах. Геннадий писал: "И о сем молва была в людях, не только в простых, но и преимущих, о сем многим сомнение бысть". Иосиф Волоколамский в своем "Просветителе" также замечает: "И в домех и на путех и на торжищах иноци и мирстии и вси сомнятся и вси о вере пытают" (т. е. о вере в светопреставление), и в другом месте: "Приспе к концу и седмая тысяща лет от сотворения всего мира, еретицы же глаголаху, якоседмтысящулетокончася ипасхалиа прейде, а второго Христова пришествия несть". Вот почему, невзирая на ужасы ожидавшегося светопреставления и несмотря на состоявшееся затем постановление Собора 1492 г., ересь не только не заглохла, а расцвела, т. е. скептицизм и вольнодумство нашли себе благоприятную почву в массах, не желавших катастрофы. Слова о прочности мироздания, исходившие из кружка Скары, очевидно, жадно ловились, к людям, смело рассеивавшим страхи, стали внимательно прислушиваться,--умирать никому не хотелось.

Духовенство спохватилось, но уже с большим опозданием. Три епископа -- Геннадий Новгородский, Филофей Пермский и сам митрополит Московский Зосима, считавшийся тайным последователем ереси, спешно принялись за вычисления продолжения "Паскалии", на "осмую тысящу лет"; в исчислениях их, произведенных в три руки, получилось полное согласие. "Паскалия" была представлена Собору 1492 г. и утверждена, когда роковая 7-я тысяча лет уже исполнилась. Любопытна эволюция взглядов самого Иосифа Волоколамского. В своем "Просветителе", написанном уже после Собора, принявшего пасхалию, он доказывает несостоятельность мнения о кончине мира в 7000 г., тогда как раньше, находясь в пустыне в 1489 г. и переписывая "Богородичник", он сделал на нем приписку: "написах последнего ста седьмитысячного века, девяносто седьмого лета". Следовательно, за три года до Собора, принявшего новую пасхалию, он тоже еще разделял веру в скорый конец мира.

Московский кружок свободомыслия и увлечение астрологией Ивана III

Новгородские вольнодумцы к тому времени перебросили свою деятельность в Москву благодаря счастливому стечению обстоятельств. Имя Скары, правда, исчезает. Указание В. Н. Татищева, что Скара был казнен при усмирении мятежа в Новгороде, необоснованно. По-видимому, Скара уехал одновременно с князем Михаилом Олельковичем, пробывшим в Новгороде всего четыре месяца, и затем через некоторое время отправился в Крым. К 1487--1488 гг. относится переписка Иоанна III с таманским князем евреи-няном Захарией Скарою (Гуйгурсисом), просившим разрешения переселиться в Москву. Е. Е. Голубинский и другие думали, что это и есть тот самый Схария, который был в Киеве и затем в Новгороде. Захарий Скара писал Иоанну III; "аще осподарствие твое восхощет прияти единого слугу, аки мене, есмь хотящь и готов токмо слышанья ради великих доброт и хвалу, юже имееши ино всей земли". На это Иоанн отвечает: "а как будешь у нас, ож даст бог, наше жалованье к собе увидишь. А похочешь нам служити, и мы тебя жаловати хотим, а не похочешь у нас быти, а всхочешь опять в свою землю поехати, и мы тебя отпустим добровольно, не удержав".

На какую же "службу" просится Захарий Скара, и почему Иоанн III так радушно и охотно трижды приглашает его, обещая полную свободу? Вероятно, речь шла о службе придворного врача и астролога, к которым так были падки московские цари. Любопытно с этим сопоставить то, что еще в 1480 г. попы Денис и Алексей, понравившиеся Иоанну III своей ученостью, были взяты им в кремлевские соборы, и в Москве образовался подобный же новгородскому кружок вольнодумцев, нашедший себе высокое покровительство в лице самого великого князя через тогдашнего фаворита -- посольского дьяка Федора Курицына, который в. 1488 г. возвратился из Венгрии. Захарии Скаре перебраться в Москву не пришлось, несмотря на то, что были приняты к этому все меры через тогдашнего нашего посла в Крыму Д. В. Шеина. Специальный охранный отряд из татар ждал Захария на границе до мая 1491 г., но он, ссылаясь на обремененность семьею, в конце концов отказался.

Теперь центральной фигурой московского кружка становится Федор Курицын. Это был человек весьма образованный и влиятельный. Геннадий с сокрушением писал об этом в 1490 г. митрополиту Зосиме: "А то се, господине, стала беда, с тем мест, как Курицын из Угорские земли (Венгрии) приехал, да отселе еретицы сбежали в Москву... Да приехал с Федором с Курицыным из Угорской земли угрянин, Мартынком зовут". Быть может, этот Мартын из Венгрии тоже был астрологом. Курицын и протопоп Алексей хорошо были знакомы с астрологией, как это видно из слов Иосифа: "толикож дерзновение тогда имеяху к державному (т. е. великому князю) протопоп Алексей и Федор Курицын, як никтож ин, звездозаконию бо прилежаху и многих баснословием и острологи чародейству и чернокнижию научиша".

Из этих слов видно, что московский кружок вольнодумцев также занимался астрономией и астрологией, как и новгородский. Нам думается, что и в Москве это тоже не была какая-либо ересь, а просто группа свободомыслящих; это видно из того, что впоследствии, при розыске еретиков, когда Иосиф получил влияние при дворе и сумел убедить Иоанна III в необходимости жестоко расправиться с еретиками, великий князь говорил ему, что он знал, "которую ересь держал протопоп Алексей и которую Федор Курицын". Здесь, несомненно, заключается указание на различие взглядов и убеждений тех, которые были затем объединены под общей кличкой "жидовствующих".

Историк Н. М. Никольский говорит: "Первое, что мы должны отметить, заключается в пестроте социальной базы ереси. В Новгороде -- это сторонники московской партии из мелких людей и клирошан, в Москве -- это, с одной стороны, приближенные князя, с другой -- гонимое им боярство. Другими словами, к ереси примыкали и тогдашние "левые", поскольку московский князь проводил политику борьбы с удельным феодализмом и северным городским партикуляризмом, а с другой стороны, и тогдашние "правые", поскольку боярство боролось за сохранение своих земель и привилегий. Противоречивость обычная, сплошь и рядом возникающая в моменты переходных эпох. Поэтому мы поймем сущность ереси и ее причудливые извивы только в том случае, если постоянно будем оглядываться на социально-политическую борьбу эпохи и на ее острые моменты. Появление ереси в Новгороде совпало с ожесточенной борьбой новгородских партий перед вторым походом Ивана III на Новгород... Москва казалась боярству и его религиозным идеологам антихристовым царством. Когда падет Новгород, восторжествует антихрист, и вскоре настанет кончина мира...

Из двадцати трех новгородских еретиков 15 человек - попы и клирошане или сыновья попов, а остальные принадлежали к московской партии, состоявшей главным образом из черных людей, которые ожидали от соединения с Москвою дешевого хлеба. Новгородское белое духовенство, так же как черные люди, было в полном подчинении у боярства и архиепископа. Вот откуда причины московских симпатий церковной части новгородских еретиков".

Е. Е. Голубинский задается вопросом: "как Курицын успевал держать великого князя в убеждении, будто никакой ереси нет?" и дает на это такого рода ответ: "Курицын мог уверить великого князя, что, действительно, были в Новгороде немногие лица, которые от приходящих из Литвы евреев заимствовали не только знание астрологии, а и самую еврейскую веру, но что они наказаны Собором 1492 г., а есть только люди, занимающиеся исключительно астрологией, в которой еврейского единственно лишь то, что она заимствована от евреев... Принадлежа к числу усердных почитателей астрологии, великий князь не только не мог иметь охоты разыскивать, не скрывается ли чего за астрологией, но, напротив, мог иметь весьма нарочитую охоту препятствовать сему, чтобы вследствие разоблачений не пришлось ему отказаться от самой астрологии". Догадка, конечно, остроумная, и мы вполне принимаем ее, с тою только разницей, что уверения Курицыным великого князя нам представляются вполне искренними.

1505: Сожжение русских астрономов живьём

Разгром московского кружка свободомыслящих произошел лишь тогда, когда на великого князя начал влиять Иосиф Волоколамский, настоявший на созыве второго Собора над еретиками, который и состоялся в начале декабря 1505 г. Иоанн же скончался в октябре того же года. Собор вынес смертный приговор еретикам, которого с такой кровожадностью домогались Геннадий и Иосиф.

Еще на первом Соборе огненная казнь над еретиками висела в воздухе. Пример испанской инквизиции пришелся чрезвычайно по вкусу нашим иерархам. Геннадий с удовольствием отмечал, "как шпанский король очистил от еретиков свою землю". Еще после первого Собора, в бессильной злобе на запрещение Иоанном смертной казни, Геннадий устроил над осужденными публичное глумление: при въезде в Новгород на них надели берестовые шлемы с надписью: "се сатанино воинство", повернули одежды их задом наперед, на головы их надели соломенные венки, навешали мочал и в заключение сожгли на головах их шлемы, заточив затем осужденных в тюрьмы. Каково было их положение в тюрьмах, можно судить по тому, что поп Денис (Алексей умер до -Собора) через месяц кончил буйным умопомешательством. Сошел вскоре с ума также чернец Захар.

На втором Соборе, в 1505 г., Иосиф, требовавший казни, доказывал, что "грешника или еретика руками убити, или молитвою, едино суть". Главные из обвиняемых, дьяк Иван Волк Курицын, брат умершего Федора, Дмитрий Коноплев, Иван Максимов, были сожжены в клетках всенародно в Москве. Некрасу Рукавому был вырезан язык, и затем его отослали в Новгород, где он был также сожжен вместе с Кассианом-- юрьевским архимандритом. Таким образом, и у нас на Руси были свои костры, и на них горели свои Джордано Бруно за увлечения астрономией, астрологией и за свободомыслие в делах веры.

Икона Иосифа Волоколамского (Волоцкого) в музее собора Христа Спасителя в Москве. 1910-е, Москва, оклад мастерской Митрофана Рындина

Однако литературное наследие "жидовствующих" - "Шестокрыл", внесенный впоследствии в список "отреченных" книг, еще долго после того обращался среди книжных людей, как любопытная запрещенная книга. Интересен путь проникновения этой книги к нам, как он обрисовы вается на основании всего сказанного выше. Сначала "Шестокрыл" завозится, по-видимому, морскими путешественниками в Кафу на Крымский полуостров, с которой Италия вела в то время оживленные торговые сношения. Из Кафы "Шестокрыл" попадает вместе с Захарией Скарой в Киев, а отсюда привозится в Новгород в 1471 г. Путешественник Амвросий Контарини в 1474 г., бывший в Киеве всего через три года после отъезда оттуда в Новгород Скары с князем Михаилом Олельковичем, пишет: "Город Киев находится на границе Татарии. Сюда съезжается множество купцов из Великой России с различными мехами, которые они отправляют в Кафу с караванами; но эти караваны весьма часто подвергаются в пути нападению татар".

Захарий Скара тоже в одном из писем к Иоанну IH, просясь к нему на службу астролога, писал о неудаче первой своей поездки из Кафы вследствие нападения в пути волошского воеводы. Степана, который мучил его "только что не до конца" и ограбил начисто.

Все это показывает, что, несмотря на опасности, торговый путь Италия - Кафа - Киев - Новгород или Москва в XV в. был налажен и по этому-то пути, наряду с другой западноевропейской литературой того времени, попал к нам и "Шестокрыл", заключавший в себе премудрость "сводить знаменья с неба", т. е. предсказывать солнечные и лунные затмения.